Третья реформа. Статья главного редактора «Солидарности» А.Шершукова

By Новосибирский ПРГУ РФ Published 28.07.2023 Профсоюзные новости

За всю историю профсоюзов — в Российской империи, СССР и современной России — насчитывается три попытки проведения в них структурных реформ. Каждую из них отделяет от последующей несколько десятков лет. Они были инициированы разными силами. Последствия их также оказались совершенно разными. Первые две завершись довольно давно, третья… Как ни странно, третья реформа, по сути, идет в настоящее время. Но — обо всем по порядку.

ПЕРВАЯ ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ. В 1933 году совместным постановлением Центрального исполнительного комитета СССР, Совета народных комиссаров СССР и ВЦСПС принято решение “слить Народный комиссариат труда Союза ССР со всеми его местными органами, включая и органы социального страхования, с аппаратом Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов в центре и на местах, возложив на ВЦСПС выполнение обязанностей Народного комиссариата труда и его органов”. Однако огосударствление профсоюзов не привело к решению их внутренних проблем. На тот момент структура ВЦСПС и отраслевых профсоюзов состояла из примерно 20 крупных отраслевых профсоюзов. В системе — от фабричного комитета до ВЦСПС — царил процесс кооптации, то есть включения в руководящие органы дополнительных членов решением самого органа. Съезды проводились нерегулярно. Работа значительной части фабричных комитетов (тогдашних профкомов) сводилась к формальному заполнению бумаг, да и то не всех. Налицо было почти полное отсутствие демократических процедур, отрыв “избранных” от трудящихся. Это вполне естественно вело к снижению авторитета профсоюзов. Инициатором первой реформы выступил Иосиф Сталин. В 1935 году на встрече с руководством ВЦСПС он заявил о “своеобразном кризисе” в профсоюзах. Выходить из него предполагалось через: — выборы всех профорганов на основе критики и самокритики; — запрет процесса кооптации при формировании руководящих органов; — запрет избрания списками; — выборы только тайным голосованием из нескольких кандидатур; — разделение крупных профсоюзов на более приближенные к отдельным профессиям; — перевод центральных органов ряда отраслевых профсоюзов из Москвы в регионы. Эти предложения, между прочим, укладывались в процедуры (в частности, тайное голосование из нескольких кандидатур), которые были запланированы на 1937 год для выборов в органы власти. Но если государственные выборы в таком виде не состоялись, в профсоюзах комплекс реформ был реализован. Во время выборов ВЦСПС аннулировал результаты выборов на сотнях предприятий, где были допущены нарушения принципов профсоюзной демократии: не проводилось тайное голосование и выдвигался лишь один кандидат. Были обновлены в среднем более чем на 70% кадры, работавшие в фабричных и областных комитетах. В конце 1937 года, базируясь на новых принципах избрания, прошло 116 съездов отраслевых профсоюзов. В результате разукрупнения к концу 30-х годов насчитывалось около 190 отраслевых профсоюзов, был существенно сокращен аппарат среднего звена. Более того, у идеологов и инициаторов реформы не было и в мыслях децентрализовать финансовую систему ВЦСПС. Несмотря на то, что, как и другие органы управления в СССР, профсоюзы и их кадры подверглись репрессиям, перестроенная система управления стала более эффективной и приближенной к интересам трудящихся.

ВТОРАЯ ПАТЕТИЧЕСКАЯ. Вторая реформа профсоюзов началась в перестройку. Так же как и первая, она была инициирована лидером коммунистической партии — Михаилом Горбачевым. Интересно, что примерно совпадали и претензии, которые власть оба раза адресовала профсоюзам: бюрократия, отрыв от интересов народа. На III пленуме ВЦСПС в августе 1988 года были оглашены, почти “с голоса”, предложения рабочей группы по совершенствованию профсоюзной структуры: — прямые выборы председателей профкомов и цехкомов на профсоюзных конференциях (прежде избирались из членов профкома); — единый срок полномочий для профорганов всех уровней — пять лет, после чего проводятся перевыборы; — сокращение управленческого аппарата на всех уровнях на 25%; — 12 отраслевых профсоюзов должны были перейти на двухзвенную систему: профком — ЦК; — первичным профорганизациям было предоставлено право оставлять как минимум 65% собираемых членских взносов; — председатели, замы и секретари профорганов, включая председателя ВЦСПС, должны избираться на должность не больше чем на два срока. Все предложенные решения, за исключением последнего, были приняты. Предложения провести обсуждение в профорганизациях были проигнорированы. Нужно подчеркнуть, что наряду с расширением демократических процедур (как в первую реформу) принятые решения касались финансовой системы. Они перевернули пирамиду членских взносов от системы сверхцентрализма, работы профструктур по утверждаемой наверху смете к абсолютной децентрализации даже не до уровня отраслевых структур, но — первичных профорганизаций. За последующие полтора года отчисления в ВЦСПС и отраслевые структуры снизились с 6%, утвержденных сметой, до 3,5%. На тот момент, в силу “подкожного жира” и возможности управления соцстрахом, возможный финансовый крах был еще не так заметен.

ИНТЕРМЕДИЯ. Решения, принятые на пленуме ВЦСПС, напрямую повлияли на структуру, управленческие и финансовые механизмы, определенные при создании ФНПР. На учредительном съезде ФНПР было определено, что нижестоящие организации, вплоть до первичной, имеют легальное право не исполнять решения коллегиальных органов. По наследству из советских профсоюзов в новую российскую профсоюзную структуру перешла система децентрализованного распределения членских взносов. (Точнее, централизованного, но по факту — на уровне первички.) После того как в 1992 году управление социальным страхованием было изъято у профсоюзов указом Бориса Ельцина, ФНПР была лишена не денег (профсоюзы никогда не претендовали и не использовали во внутриорганизационных целях деньги социального страхования), а рычага, влияющего на социальную политику, трудовые отношения. В связи с тем, что в это время в стране шел полномасштабный экономический кризис, падение доходов работников повлекло падение профсоюзных бюджетов. И чем выше был уровень профсоюзной структуры, тем больше денег (в том числе и в процентном отношении) он терял. Поскольку на подбор и расстановку кадров в советских профсоюзах оказывала влияние компартия, с ее уходом профсоюзы были предоставлены сами себе. Причем ситуация усугублялась тем, что любое (тем более кадровое) решение центральных профсоюзных органов могло быть интерпретировано как диктат и могло быть легально отвергнуто как территориальным профобъединением, так и отраслевым профсоюзом безо всяких последствий. Попытки руководства ФНПР создать переговорные площадки с правительством и бизнесом привели только к формальному учреждению Российской трехсторонней комиссии и фактическому игнорированию позиции российских профсоюзов.

ТРЕТЬЯ ПРОДОЛЖАЮЩАЯСЯ. Первые две реформы вне зависимости от степени их эффективности были, по сути, профсоюзам навязаны извне. Третью реформу, которая началась в середине 90-х годов прошлого века, профсоюзы проводят самостоятельно. Почему она продолжается так долго и каких результатов достигла? Главным инструментом этой реформы является не принуждение, а убеждение и последующее голосование. Проблема заключалась в том, что на определенном этапе существенная часть профсоюзной структуры была фактически приватизирована отдельными руководителями, которые использовали ее в личных интересах и категорически отказывались принимать давно назревшие решения. Именно затянувшимся “демократическим заталкиванием пасты в тюбик” объясняются сроки третьей реформы профсоюзов. Какие результаты можно предъявить на сегодня? Фактическое восстановление в своих правах принципа демократического централизма. Идея “не согласен — не выполняю общее решение” возможна, но она уже не легальна, а скорее может проявляться как саботаж. Приведены в соответствие с уставом ФНПР уставы территориальных профобъединений. Определены и реализуются принципы внутренней кадровой политики через включение и выборы кандидатов на выборные должности только из состава кадрового резерва. Формальная в 90-х годах, система социального партнерства сегодня стала реальной переговорной площадкой между государством, бизнесом и профсоюзами. При этом — в широком диапазоне: от рамочных соглашений до конкретики отдельных законопроектов, которые, по регламенту Госдумы, должны проходить через РТК. Медленно (“демократически”), но идет процесс объединения отраслевых профсоюзов. Сегодня только объединение профсоюзов способно гарантировать бюджет, который оплатит эффективную работу с членами профсоюзов. В существенной степени восстановлена внутренняя информационная система профсоюзов. Началось внедрение методик оценки эффективности по основным направлениям профсоюзной работы. Санаторный комплекс ФНПР, несмотря на отсутствие “плеча” соцстраха (как это было в советское время), успешно оказывает услуги трудящимся, в том числе предоставляя 20-процентную скидку для членов профсоюзов. По большому счету, сегодня из нерешенных пока что задач на переднем плане стоят, на мой взгляд, три главные: 1. Переход на одноканальное финансирование. Не возвращение к советским профсоюзным принципам сверхцентрализации средств, а опять-таки — через убеждение и голосование — переход к прозрачному, справедливому распределению средств между внутрисоюзной и межсоюзной работой. 2. Восстановление единого базового централизованного обучения руководителей, актива и аппарата, включая идеологические элементы, соответствующую отчетность и контроль. 3. Цифровизация работы профсоюзов, включая инструменты для внутренней работы аппаратов, коммуникации с членами профсоюзов, сервисы для работы с платформенной занятостью.

КОДА. С момента, когда более ста лет назад несколько человек в России объединились, чтобы бороться за свои трудовые права, принцип строения профсоюзной работы не изменился: люди собирают вместе свои копейки и прилагают личные усилия, чтобы вместе создать нечто большее и более эффективное, чем каждый из них в отдельности. И поэтому все, что объединяет, — для профсоюзов хорошо, а что разъединяет (усилия, деньги) — для профсоюзов плохо. Расколы в профсоюзах — плохо, сепаратизм “моя рубашка ближе” — плохо, жмот, не желающий скидываться на общее дело, — плохо. А наоборот — солидарность во всех смыслах — это для профсоюзов хорошо. Собственно, третья профсоюзная реформа на разных уровнях объединяет профсоюзы ФНПР, иногда голосованием принуждая к солидарности. Это правильно, и мы все вместе ее, я уверен, успешно реализуем.